Когда в Беларуси третий год идут репрессии, и за любое проявление несогласия с политикой режима можно получить неиллюзорный криминальный срок, поневоле основной акцент внимания переносится на диаспору – на ее политическую, гражданскую, культурную, информационно-экспертную и иные виды деятельности. И я вот иногда задумываюсь о том, что каков потенциал беларусской диаспоры? Можно ли его увеличить и как? Или с другой стороны – что мешает людям участвовать в мероприятиях, которые организуют беларусские активисты? Какие есть препятствия, помехи и ограничения?

Если систематизировать мои соображения из разных наблюдений и разрозненных бесед, то получается следующее.

1. Среди беларусов, оказавшихся за границей, следует различать эмигрантов и беженцев. Одни понимают, где и почему они оказались, они в той или иной степени подготовлены, более или менее знают язык принимающей страны и особенности ее законодательства, обычно у них есть работа и какие-никакие, а сбережения. Вторые, вынужденно покинувшие Беларусь, выезжали в белый свет как в копеечку – без подготовки, без денег, без планов на работу, без понимания того, в какой ситуации они окажутся.

Мне кажется, что многие мероприятия ориентированы скорее на эмигрантов, причем обеспеченных эмигрантов, а не на наших беженцев, для которых базовым вопросом является выживание. Они с разной степенью успешности решают проблемы легализации, они ищут работу и подработки, у них большие проблемы с чужим языком. Они думают о  том, как заплатить за жилье и во что одеть своих детей. И часто просто уже не имеют ресурсов (денег, времени, сил) для того, что что-то делать для поддержки идеи, далекой от простого выживания.

Может, это почему-то проходит мимо меня, но мне кажется, что нам не хватает проектов и инициатив по вот такой вот базовой, витальной поддержке друг друга. Кроме информационной поддержки по легализации я как-то ничего в этом плане и не знаю…

2. Мы все ПТСРщики. У нас у всех есть посттравматический синдром, чтобы мы не думали про свою ментальную устойчивость. Мы все видели, как силовики гасили дубинками людей, а многие это и пережили. Мы все слышали крики с «архипелага Окрестина», и каждый знает, что такое убегать от губопиков. Мы каждый день в постоянном режиме мониторим новости с Беларуси: задержания, аресты, пытки… Мы ментально все равно там, за колючей проволокой, в пространстве 2020 года. Хорошо, пусть не каждый, но многие.

И после этого ты идешь на «марш» – а там не сто тысяч, а просто сотня человек. Даже если тысяча… Понятно, что ЦЕЛАЯ тысяча, а не ВСЕГО тысяча – все равно больно. Ты идешь на концерт, а там те песни, что были в дни маршей – это очень больно. Ты выходишь в город, и ты в нем чужой; твое место не здесь, а в другом, в своем городе – и это… Это тяжело.

Есть разные стратегии преодоления травмы. И, как я понимаю, многие просто капсулируются, уходят в себя, не видя возможностей и не имея сил изменить ситуацию. Нам всем нужен психолог, ощущение безопасности и близкие, понятные цели.

3. Еще важный момент – вопрос безопасности. Люди-то сами выехали, но у скольких в Беларуси остались родственники, друзья, коллеги, для которых не хочется создавать проблемы? Практически у всех и у каждого. Я не скажу точно, сколько таких людей, но, по ощущениям, достаточное количество беларусов за границей боится как-то попасть на радары спецслужб режима из-за оставшихся в Беларуси близких. И они исключают даже потенциальные возможности попадания на эти радары.

А походы на марши, концерты, выставки и прочие мероприятия – это вероятность попадания на такие радары. Потому что как минимум в сеть попадут фотографии оттуда. И от любителей селфи, и от штатных фотокоров, да и в вездесущее наблюдение кагэбешников мы все равно верим. Помните ту историю, когда литовского журналиста, что снимал на одном из мероприятий, записали в беларусского сексота? Ну вот.

Теоретически, здесь, наверное, могли бы как-то выправлять положение медицинские маски, что мы носили в ковидный период. И желаемая анонимность, и вроде защита от вирусов.

4. И информированность. Я, наверное, как и многие, искренне считал, что каждый беларус, выехавший после 2020 года, сразу находит чат соотечественников в том городе, куда он попадает. Ну и там черпает всю необходимую информацию. Понятно, что теоретически, потому что чаты разные, и правила там бывают особенные, но в принципе. Так вот нет.

По разным причинам далеко не у всех есть такие чаты. Я скажу больше – не все знают, что такие чаты вообще есть. Учитывая то, что наши медиа публикуют обычно информацию о «больших» событиях, сведения о локальных мероприятиях могут просто не доходить до своей потенциальной аудитории. Особенно это касается мероприятий, связанных со сферой культуры. Медиа в целом не очень жалуют эту тему, а в чатах обычно ограничиваются однократной публикацией объявления.

Я бы сказал, что нужно чаще писать о том, где, когда и что будут делать беларусы. И не стесняться напоминать об этом за час-два до начала.

Получились вот такие 4 блока причин, почему беларусы не настолько вовлекаются во всякий движ, на сколько могли бы. Понятно, что это не исчерпывающий перечень, а лишь то, что лежит на поверхности. Если кто поделится своими мыслями по этому поводу, буду благодарен.

Фото: Белсат