Галіна Цімчанка 10 гадоў узначальвала навінны рэсурс lenta.ru, аднак у сакавіку 2014 без аніякіх тлумачэнняў была звольнена ўласнікам выдання. Амаль уся рэдакцыя сышла за ёю ў знак салідарнасці і непрыняцця цэнзуры. У яе няма сяброў у Крамлі, таму свой новы навінны праект «Медуза» яна распачала ў Латвіі. Праект атрымаўся яскравым: даючы «навінны пражыткавы мінімум» на другі дзень яго ўжо заблакавалі ўлады Казахстану.

Галіна пагадзілася адказаць на некалькі пытанняў «Ідэі». Спрабуем разабрацца, як СМІ жывецца пад узмоцненым ціскам уладаў.

Ваш новый проект «Медуза» создаётся в Латвии и при этом работает для российской аудитории. С повсеместным проникновением интернета, физическое местонахождение СМИ имеет значение? Возможно, есть какие-либо особенности. Как, например, не терять связь с аудиторией и знать её запросы?

Никакого значения, где сидит редакция, на самом деле нет. Точка сборки может быть в любой стране. Вам же не кажется странным, что в Великобритании читают NY Times , а в США – Guardian. Интернет, к счастью, стирает границы. Потеря живого разговорного языка – вот это и правда угроза, но мы в Латвии, где почти половина живущих говорит по-русски (на самом деле больше). Кроме того, в России работают наши спецкоры и внештатники. А для связи с аудиторией есть соцсети. Пока у нас впечатление, что мы в Риге только ночуем – живем мы по-прежнему в Москве.

Когда вы покидали «Ленту.ру» новая волна давления государства на СМИ только начиналась. Сейчас приняты закон о СМИ, закон о блогерах, «о мате», активизировалась деятельность «Роскомнадзора». Это ощутимо давит на медиа ресурсы, которым приходится аккуратнее выбирать темы и даже формулировки. В последний раз нападки такого масштаба случались более 10 лет назад во время войны в Чечне и трагедии с «Курском». Нынешние действия властей связаны с Украиной или же это желание просто полностью контролировать СМИ?

Закон о мате был принят еще до разгрома Ленты, более того, именно по этому закону три статьи в Ленте были заблокированы по распоряжению Роскомнадзора, хотя были опубликованы до вступления закона в силу и формально не подпадали ни по времени, ни по содержанию под его действие. Нас касаются и другие законы, например, те, что запрещают распространять информацию о несанкционированных митингах и акциях, нас касаются напрямую поправки, внесенные в закон о госизмене, прямо запрещающие передавать или сообщать информацию иностранным организациям (например, передача в международные органы сведений о нарушениях на выборах подпадает под действие этих поправок), нас касается закон о наказании за непризнание территориальной целостности РФ (это означает, что тезис «Крым наш» нельзя подвергать сомнению). Нас напрямую касается практика досудебных блокировок.

То есть, я хочу сказать, что за последние годы давление на СМИ стало настолько сильным, что простое информирование читателей о происходящем уже таит в себе угрозу. И началось это давление не во время украинского кризиса, а сразу после протестов зимы 2011 года. Сравнивать нынешнее положение с «вегетарианскими» временами, когда затонул «Курск» или произошел теракт в «Норд-Осте» или Беслане, не приходится. Наверное, события на Украине так или иначе повлияли, но мне все же кажется, что не мы являемся главной целью. Власть, взявшая курс на изоляцию, просто не может допустить, чтобы гигантская аудитория российского сегмента интернета оставалась без надзора, ограничений и контроля. Поле традиционных СМИ зачищено давно, теперь у власти дошли руки и до интернета, а следовательно и до онлайн-СМИ.

В одном из интервью вы говорили, что сейчас в медиа пространстве не хватает общественно-политической информации. Это связано с боязнью СМИ или аудитория тоже нехотя воспринимает такие темы?

СМИ на то и СМИ, чтоб диктовать повестку дня. Никто не отменял простых функций – найти и отобрать важное, осмыслить, рассказать и ранжировать события по степени важности. Другое дело, что сейчас эти нехитрым ремеслом владеют немногие. Нет такой аудитории на свете, которая не хотела бы узнавать новости. Другое дело, когда медиа под видом новостей подсовывают читателям мифы и легенды, через какое-то время у читателя вырабатывается что называется резистентность, то есть нечувствительность к новостям, отторжение. Лечится долго и настойчиво, но лечится.

Интернет перегружен информацией и у пользователей почти не остаётся времени на вдумчивое чтение. Как эффективнее и удобнее для читателей подавать общественно-политические темы, какой формат лучше?

Информация информации рознь. По моим многолетним наблюдениям, большие тексты или лонгриды всегда лучше «продаются» в непростые времена, когда читатель хочет понять, что же происходит, когда у аудитории есть потребность в разъяснениях.

Data journalism, разъяснительная журналистика, расследовательская журналистика – эти жанры не вчера изобретены и будут востребованы всегда. Другое дело, что меняются форматы – больше внимания уделяется визуализации, например. С другой стороны, повальное увлечение инфографикой мне кажется неоправданным. Инфографика – сложный формат, затратный, но все попытки представить ее как самостоятельный материал пока меня не впечатлили. Во всяком случае, более успешными мне кажутся синтетические многоформатные материалы.

На какие зарубежные СМИ вы ориентируетесь? Кто вам нравится, у кого подсматриваете новые «фишки»?

Ну в этом смысле на Запад смотреть вообще полезно, Vice, Quartz, Now this news, по-прежнему Guardian, на самом деле, по крайней мере раз в неделю я обнаруживаю какие-то интересные идеи в разных медиа. Даже приложение к Newyorker, нечто вроде тамошней «Афиши» в нем есть несколько очень симпатичных ходов.

Кроме белорусских государственных каналов, у нас наравне транслируются и российские. И если посыл наших СМИ более «мирный» и показывает процветающую Беларусь, то российские не в пример агрессивнее. В Украине решили их заблокировать, как Беларуси следует противостоять пропаганде российских телеканалов?

Ну, я категорический противник всяких запретов. Хотите противостоять пропаганде – делайте качественный продукт, ищите новые формы, играйте на поле, которого нет у конкурентов, не старайтесь перекричать – все равно не получится. Нужно просто уходить в другую нишу – сражаться на одном поле с пропагандой это как играть с голубем в шахматы: он смахнет все фигуры, нагадит на доску и улетит докладывать, как он вас «уделал».

Если противостояние России и Запада затянется, как далеко зайдёт государство в вопросе контроля СМИ и интернета? И вообще, в ХХІ веке насколько возможно контролировать информационные потоки внутри страны?

К сожалению, возможно. Опыт Египта, Китая, Ирана показал, что власти довольно успешно могут блокировать доступ большой аудитории к независимым источникам информации. И даже если контроль будет неполным (технологии развиваются все же очень быстро), то большинство аудитории, к сожалению, не будет искать нестандартных путей доступа к независимой информации.

Падрабязней пра гібрыдныя войны і ролю СМІ, Галіна Цімчанка распавядзе падчас майстар-класу ў Менску 6 снежня.