В прошлой статье мы описывали систему слежки, которую вырастил в Беларуси режим Лукашенко. В числе прочего мы писали о том, что систему слежки можно и нужно рассматривать как составляющую той системы контроля, на которую сегодня ставят свою главную ставку беларусские власти.

Теоретически контроль – это необходимая составляющая любого процесса управления. Его суть состоит в отслеживании происходящего и соотнесении его с тем, как оно должно быть. Здесь важно: кто осуществляет контроль? чья деятельность контролируется? какая именно деятельность подлежит контролю? на соответствие чему осуществляется контроль?

Любое государство контролирует свою территорию и выполнение законов в стране. При этом государство и само находится под пристальным контролем: действия разных ветвей власти прозрачны друг для друга, независимые медиа отслеживают действия  всех ветвей власти, общество в лице организаций третьего сектора также держит руку на пульсе событий. То есть – в норме – в паре «государство и общество» контроль работает в обе стороны. Такой контроль является взаимным, равновзвешенным, ограниченным и соответствующим Конституции (равно как и международным нормативно-правовым документам).

В Беларуси эта логика работает извращенно.

Во-первых, государство (читай – режим Лукашенко, а, точнее, сам Александр Лукашенко) ведет себя так, будто никому ничего не должно. Не должно быть не только подконтрольным, но даже подотчетным – ни своему обществу, ни тем более мировому сообществу. Потому у нас приостанавливают действие ДОВСЕ, множество нормативно-правовых актов идет с разделами «для служебного пользования», государственная статистика от года к году становится все более закрытой, а составы избирательных комиссий и вовсе будут тайной. Государство превращается в тот черный ящик, который будет действовать непонятно как.

Во-вторых, режим все больше расширяет и количество субъектов, подлежащих контролю, и спектр контролируемых сфер. Как видится, в идеале конструируемая система контроля со стороны режима должна охватить все общество, все его уровни, равно как и все сферы активностей – от повседневной жизни каждого человека до институциализированной деятельности государства.

Давайте сфокусируемся на том, как выстраивается система контроля в повседневной жизни. Здесь все достаточно прозрачно. На этом уровне социальной организации режим уже сделал достаточно не только для того, чтобы лишить человека любой приватности, но и чтобы вольно распоряжаться всей его жизнью, во всех ее составляющих.

Если попытаться проранжировать сферы активности личности от условно свободных до запрещенных, то по состоянию на осень 2023 года получится примерно следующее:

• хобби – пока под пристальное внимание властей попадают только «избранные» занятия, такие как дроновождение, охота, спортивная стрельба, страйкбол и прочее,
• учеба – никогда не бывшее свободным пространство, после событий 2020 года оно превращается в поле слежки, контроля и идеологизации (см., например, один, два, три),
• работа – здесь обращаем внимание прежде всего через послевузовское распределение и распространение практик контроля за увольнениями, например, медиков или работников села,
• карьера – в дополнение к предыдущему пункту добавим растущее количество ограничений для обучения или работы за рубежом (см., например, раз, два, три).

Ну а про такие сферы активности личности как информационная, политическая или гражданская можно вообще ничего не говорить. В Беларуси они или предельно зацензурированы, или практически уничтожены, или разрешены только в напрямую подчиненных государству форматах.

Отдельно стоит отметить такую важную сферу человеческой жизни как секс и брачно-семейные отношения.

Ее стоит рассматривать отдельно хотя бы потому, что беларусские семьи всегда были в центре внимания режима. Особенно после 2020 года. Если до того, согласно риторике Александра Лукашенко, семьи, особенно многодетные, были просто в центре ненавязчивой заботы государства, то после семейные связи стали одним из инструментов прямого давления на «змагаров» (несогласных с существующим положением дел в стране). И спектр репрессивной инструментализации семьи был весьма широк – от наказания родственников (увольнения, погромы в квартирах, задержания, аресты членов семьи оппозиционных политиков, журналистов, бойцов Полька Кастуся Калиновского и т.д.) до угроз придания непокорной семье статуса «в социально опасном положении» и отбора детей у родителей (см. здесь и здесь).

Сейчас власти актуализируют другой момент – демографическую функцию семьи, то есть задачу воспроизводства народонаселения путем дополнительного деторождения. Об этом говорят с разных мест, и с высоких трибун, и с околонаучных кафедр, и с пропагандистских экранов.

С одной стороны, забота о демографии в стране – это нормально, сейчас демографически проблемы стоят перед множеством государств, и каждое выбирает свои способы ответов на это  вызов. С другой, беларусский режим отчетливо дал понять, что  то, что делается у беларуса в постели, это не личное дело самого беларуса, а сфера контроля беларусского режима в лице прокуратуры. Исходя из этого, прокуратура будет внимательно следить и соответствующим образом реагировать на любую пропаганду того, что может отрицательно сказываться на демографической безопасности государства. К таковым угрозам относятся ЛГБТ, смена биологического пола, сознательный отказ от деторождения (чайлдфри; а по большому счету  и любое рациональное планирование семьи).

Показательно, что пропагандой всего этого будет считаться «любое донесение до общества в сети интернет, в публичных выступлениях, в публикациях» информации о таких «угрозах». Иными словами то, что таковым посчитает сама прокуратура.

Впрочем, про прокуратуру, а равно как и про сообщества, организциии и социальные институты – в следующем материале.

Иллюстрация: Panopticon by Richdaman