Александр Лукашенко все чаще рассуждает об использовании размещенного на беларусской территории российского нестратегического ядерного арсенала, словно обрел над ним некий контроль. 

Например, на торжественном собрании по случаю Дня Победы в Минске он говорил о планах нанесения неприемлемого ущерба всем вражеским сапогам, которые рискнут ступить на беларусскую землю, и даже раскрыл отдельные подробности тренировок с участием беларусских средств-носителей тактических ядерных зарядов. Прозвучало это так, как будто перемещение и применение этого оружия теперь и в его компетенции. 

Картонный щит, жестяной меч

Как известно, 6 мая Россия объявила о проведении учений по отработке навыков применения нестратегического ядерного оружия. На момент этого объявления не было понятно, будет ли вовлечена в тренинги Беларусь, но интрига продержалась недолго. 

Уже 7 мая стало ясно, что будет: Лукашенко, демонстрируя самостоятельность, распорядился провести “внезапную проверку средств-носителей нестратегического ядерного оружия”, отработав при этом весь комплекс мероприятий “от планирования, подготовки и применения ударов тактическими ядерными боеприпасами”. 

Формулировки, взятые в кавычки, позаимствованы из сообщения Минобороны Беларуси и как раз производят впечатление, что официальный Минск распоряжается российским тактическим ядерным оружием как совместным с Россией или даже своим. Не объяви РФ накануне об учениях, можно было подумать, что Александр Григорьевич и вовсе обрел свою ядерную кнопку и самостоятельно решил стереть с нее пыль в оборонительных целях. Но это не так.

Решение о проведении учений и включении в них Беларуси принимал Кремль. Об этом в присутствии Лукашенко рассказал Путин 9 мая в Москве, отвечая на вопрос журналиста, отметив при этом, что Александр Григорьевич и сам просился поучаствовать в ядерной тренировке. 

Загвоздка в том, что есть Договор о нераспространении ядерного оружия, который запрещает тем, кто имеет такое оружие передавать его и контроль над ним кому бы то ни было ни прямо, ни косвенно, а тем, кто не имеет — принимать оружие или контроль над ним ни прямо, ни косвенно. 

Россия и Беларусь участвуют в этом договоре и пока не афишировали намерений из него выходить, хотя сам факт размещения российского ядерного оружия на беларусской территории вызывает вопросы и подозрения.

Объявленные Кремлем учения не нарушат обязательств России и Беларуси по договору, предположительно, лишь в том случае, если участвующие в маневрах беларусские средства-носители российского нестратегического ядерного оружия, а именно искандеры, полонезы и Су-25 будут носить и применять не ядерные боеприпасы, а их муляжи. Или, как вариант, управлять этими беларусскими носителями будут российские экипажи.

Кажется, что в интересах Москвы потратиться на жесть и картон для муляжей, чтобы так и было. И Минска, кстати, тоже: Беларуси вряд ли нужны обвинения в нарушении краеугольного документа в сфере международной ядерной безопасности. Репутации страны еще есть куда болезненно падать.

В таком случае, правда, все “подробности внезапной отработки вопросов применения нестратегического ядерного оружия”, которые, как уже упоминалось выше, раскрыл Лукашенко во Дворце Республики в канун Дня Победы, становятся вырезанными из того же материала, что и ядерные боеприпасы для беларусских искандеров.

Официальный Минск, скорее всего, будет и дальше настаивать на своем, чтобы держать марку “почти ядерной державы”, а электорат в почтительном трепете. Москва же, видимо, не станет против этого возражать и оспаривать, чтобы не задевать ранимых чувств своего союзника, так хорошо и натурально играющего на нервах соседей, но специалисты все поймут.

Цель ядерных маневров Кремля как будто и состоит в этой игре на нервах западных стран.

Иначе теряется всякий психологический смысл в публичности объявленных учений. Они в противном случае должны быть секретными.

Неотъемлемый атрибут власти

В целом представить передачу оружия в руки и под контроль над ним Минска можно только во сне, в котором Лукашенко становится преемником Путина, но такое вряд ли снится даже самым впечатлительным фанатам политического таланта Александра Григорьевича.

Любимую не отдают, — твердил он в 2020-м и продолжает следовать своим заповедям, судя по тому, что и второй пост в стране (председатель ВНС), задуманный для транзита власти, уже тоже его. Контроль над ядерным оружием — неотъемлемый атрибут президентской власти в России, которым Владимир Путин не станет делиться уже потому, что почти точно так же, как беларусский коллега занят узурпацией власти. Как раз отгремела фанфарами торжественная инаугурация в Кремле, распечатавшая пятый срок его президентства. 

Свой ядерный чемоданчик Владимир Путин получил от Бориса Ельцина и расставался с ним лишь на то время, когда президентом был Дмитрий Медведев. Ельцин до передачи чемоданчика Путину расставался с ним лишь, когда лег на операционный стол для аортокоронарного шунтирования. Накануне операции он специальным указом на несколько часов передал этот атрибут власти председателю правительства Виктору Черномырдину. А едва придя в себя после наркоза, подписал новый указ о возвращении ядерного пульта в свои руки.

Владимир Шевченко, бывший руководитель президентского протокола, вспоминая об этом случае в своих мемуарах (“Повседневная жизнь Кремля при президентах”), пишет, что офицеры-операторы кейсов и спецсвязи, которые носят ядерные чемоданчики (основной и резервный), находятся при президенте безотлучно круглые сутки. И приводит такой пример: весной 2000 года, когда Путин летал на Су-27, рядом с ним на той же скорости летел еще один истребитель с оператором, державшим в руках ядерный чемоданчик. 

Еще один любопытный пример из книги Шевченко, но уже из американского опыта, приведу как анекдот, чтобы разрядить напряженную обстановку. Итак, однажды Рональд Рейган застрял в лифте в Госдепартаменте, а офицер-оператор “тревожной сумки”, как ее называют в США, благополучно поднялся на нужный этаж в соседнем лифте. В результате те полчаса, пока Рейгана освобождали из лифта, США были лишены управления своим ракетным арсеналом.

Лукашенко говорит о ядерном оружии как средстве сдерживания и защиты для нашей страны. В известной степени оно так и есть, если считать, что Беларуси угрожает вторжение, например, со стороны Запада, о чем говорит Лукашенко и сам же публично ставит под сомнение. 

Куда реалистичнее при определенных обстоятельствах, которые после российской агрессии против Украины легко представить, выглядит угроза вторжения со стороны России. И именно ей принадлежит это “средство сдерживания и защиты”, которым спекулирует официальный Минск, и контроль над ним. Так что выходит не оборонительное сдерживание, а соучастие в российском устрашении. Концентрация натовских войск по ту сторону беларусской границы с ЕС является как раз защитной реакцией на российскую угрозу, исходящую, в том числе с территории Беларуси. 

Вплоть до президентских выборов 2020 года официальные власти разделяли эту точку зрения (кто есть реальная угроза), считая РФ главным союзником, но и главным вызовом для независимости Беларуси. 

Перед глазами был опыт российской оккупации территорий Грузии в 2008-м и Украины в 2014-м, который в Минске не хотели повторять, а потому в отличие от Тбилиси и Киева не делали резких движений. В частности, не разворачивались на 180 на Запад, но осторожно пытались с его помощью нащупать безопасный баланс с Россией.

Принципиально ничего в плане градации угроз с тех пор не изменилось. Изменились международные возможности режима, вынужденно оказавшегося наедине с Кремлем, но делающего вид, что это осознанный выбор, а не спасение власти. Отсюда и все другие искажения. Например, попытки представить российское ядерное оружие в Беларуси и учения по его применению как благой способ повышения национальной безопасности, а не рискованный шаг в сторону большей эскалации и глобальной войны. 

Фото: РИА Новости