В информационном пространстве последние недели выдалась сравнительно богатыми на тематику отношений Беларуси с Евросоюзом, границ между ними и мигрантов на этих границах. Так, например, режимные пропагандисты стройно выступили против оголтелой польской пропаганды (сайты, радиопередачи, газеты). А Госпоргранкомитет выложил свою статистику по числу мигрантов, погибших на границах с августа 2021 года, обвинив в происходящем коварный Запад. В свою очередь беларусский авторитарий сказал, что «мы не отстойник, мы никого здесь ловить не будем», то есть мигранты как шли с Беларуси на чужие границы, так идти и будут.

В прочем, как это обычно бывает, есть нюансы.

В конце сентября свой предыдущий текст о мигрантском кризисе, устроенном режимом Лукашенко на границах Беларуси со странами ЕС, мы заканчивали вопросом: «Сколько остается времени до того, пока упадет мигрантский «красный флажок» и Беларусь окажется с закрытыми границами на севере, западе и юге?»

Как мы видим, пока ничего не упало.

Потому что, в принципе, зашкаливающих значений по количеству атак на границы действительно не случилось. Да, октябрь  будет рекордным по количеству атак на границы не только для 2023 года, но и для 2022 года. Но итоговые знаечения за месяц лишь ненамного перекроют показатели июля этого года. И практически все, отмеченные ранее тенденции, пока остаются в силе:

• главным направлением миграционных потоков с Беларуси пока все еще остается Латвия с самой короткой границей с Беларусью (173 км.) – средненедельное количество атак на беларусско-литовскую границу колеблется в диапазоне от 500 до 1000 случаев,
• Литва, у которой самая протяженная граница с Беларусью (678 км.), фиксирует наименьшее количество попыток нелегального перехода – осенью в среднем за неделю случалось по 75 таких кейсов,
• Польша (почти 400 км. Границы с Беларусью) – в сентябре польские показатели были где-то между литовскими и латвийскими; сейчас они приближаются все больше приближаются к латвийским.

На самом деле осенью самое интересное происходило не на самих – беларусско-латвийской, беларусско-литовской и беларусско-польской – границах, а по обе стороны от них и в общеевропейском контексте.

Беларусский режим продолжал подавать противоречивые сигналы о своем дружелюбии и желании сотрудничать. Как и в сентябре, это делалось устами и военных, и самого беларусского автократа, и еще некоторыми способами.

Так, например, беларусские военные говорили о залетах польских вертолетов на чужую территорию, на что беларусские военные на них почти совсем не обиделись. Но в тоже время застолбили свое право «прорубить» дорогу к морю через литовскую территорию. А пограничники вроде как предлагали латвийской стороне провести обсуждение ситуации на границе (однако латвийская сторона вроде как не приняла это предложение).

Сам Александр Лукашенко несколько раз признавался в любви и к Европейскому Союзу в целом, и к Польше со странами Балтии в частности. Правда в последнем случае речь шла скорее не о государствах, а об их народах или об оппозиции, но это не так и важно. Тем более, что, по словам Александра Лукашенко, польские дипломаты давно надеются на перезагрузку отношений с Беларусью

Третьим, самым скромным способом показать  готовность к диалогу на тему мигрантов, вероятно, должны были бы стать задержания нелегальных мигрантов на беларусской территории. Причем, как в Гродненской, так и в Брестской областях. Суммарно было задержано на 8 человек больше, чем в разовой сентябрьской облаве (тогда задержали 40 человек). Положительная динамика налицо.

Однако наши соседи не очень оценили все эти предложения и мероприятия. Скорее даже наоборот: Латвия увеличивает свое военное присутствие у границ с Беларусью, Литва готовится к учениям по закрытию беларусско-литовской границы, а Польша в приграничных с Беларусью регионах проведет тактические учения ŻUBR-23.

Думается, такие действия наших соседей являются кумулятивным эффектом нескольких факторов. Во-первых, это, безусловно, недоверие режиму Лукашенко, который после условного окончания мигрантского кризиса 2021 года возродил его в 2023 году.

Кроме того, уже доходит эхо от очередной эскалации палестино-израильского конфликта, которое актуализировало и вопросы военной безопасности, и тему незаконной миграции (на беларусском направлении два этих аспекта схлопываются в один феномен – в веапонизацию миграционных потоков).

Ну и нужно иметь в виду тот общеевропейский контекст, который начал складываться еще в конце лета. Здесь мы имеем в виду тот факт, что рост мигрантских потоков таки заставил Европу вводить контроль на своих внутренних границах. Еще в сентябре французские власти приняли решение об усилении контроля на границе с Италией на фоне притока большого количества мигрантов на итальянский остров Лампедуза.

В октябре уже Германия заявила о своем намерении в дополнение к тем временным КПП, которые с 2015 года действуют на границе с Австрией, поставить КПП на границах с Чехией и Польшей. В случае с немецко-польской границей свою роль сыграл еще и скандал с продажей шенгенских виз жителям стран Африки и Азии. В свою очередь Польша усилила патрулирование на границе с Литвой и ввела пограничный контроль на границе со Словакией, на границах с которой уже ужесточили контроль Чехия и Австрия. Словакия же направила полицейских на границу с Венгрией.

Если действия Франции следует рассматривать как борьбу с морским путем нелегальной миграции в Европу, то германо-польско-австро-чехо-словацкие действия – это уже противодействие «балканскому» миграционному маршруту (к слову, было бы интересно провести сравнительный анализ ролей Словакии и Венгрии в европейском миграционном кризисе с их внешнеполитическими предпочтениями, но оставим это специалистам).

Как мы знаем, вместе с «морским» и «балканским» миграционными путями функционирует и «беларусский» хаб нелегальной миграции.

Это действительно хаб, то есть точка, имеющая несколько «ходов» и «выходов». Выходы здесь стабильны, только напряжение на них меняется – это границы с Латвией, Литвой, Польшей с дальнейшей логистикой на Германию. А вот входы оказались подвижными. С самого начала кризиса они вели из стран-доноров (преимущественно ближневосточных) напрямую в Минск. Однако где-то с весны 2023 года стало понятно, что деятельность беларусского миграционного хаба усложняется, к нему добавляются “ходы” из Москвы.

В мае немецкие правоохранители отмечали, что у половины нелегальных мигрантов, попадающих в Германию из Польши, стоят российские визы. Сейчас польские пограничники говорят, что практически у всех нелегальных мигрантов на беларусско-польской границе стали фиксировать наличие именно российских виз.

Меняется и состав нелегальных мигрантов. Во-первых, стал другим набор стран-доноров. Теперь нелегально пересечь границы (в частности, беларусско-польскую) пытаются не выходцы со стран Ближнего Востока, а граждане Индии и Пакистана. Второй момент – сейчас среди этих мигрантов практически одни мужчины, женщин и детей практически нет. К этому можно добавить третий пойнт, который отличает современный этап миграционного кризиса – возрастающая агрессивность мигрантских атак. Про это говорят и латвийские, и польские пограничники.

Как отмечает немецкая сторона, количество нелегальных мигрантов, которые прибывают в Германию через Польшу и Беларусь, только растет. В некоторых центрах приема мигрантов на востоке страны половину беженцев составляют именно те, кто   “приезжает в Германию через Москву и Беларусь”, а не по “балканскому корридору”, как это было ранеее. В этой связи не удивительно, что Берлин  «по определенным каналам» обсуждает с режимом Лукашенко проблему беженцев-мигрантов. 

Как мы видим, работа московско-беларусского миграционного корридора налаживается.

Фото: CBS News