В 2024 году кажется фантастическим, что у беларусских независимых журналистов когда-то была возможность получать комментарии от госведомств. Министерство иностранных дел среди них было самым “либеральным” и дружелюбным. Но после августа 2020-го Беларусь стала синонимом исключительной жестокости, а дружелюбие дипломатической пресс-службы исчезло вместе с прошлой жизнью. А как в идеале должно работать дипведомство? О том, какие изменения должны произойти с ним в новой Беларуси, я поговорила с аналитиком ECFR, экс-дипломатом Павлом Слюнькиным. 

Павел Слюнькин – беларусский экс-дипломат, аналитик Европейского совета по международным отношениям (ECFR). 

О позитивных аспектах 

С моей точки зрения, МИД всегда был одним из самых технократических (не политизированных – прим. автора) и хорошо подготовленных ведомств. У этого есть простое объяснение: если сравнивать со всеми остальными госорганами, в МИДе был хорошо подготовленный персонал за счет высокой конкуренции. На это влияли и престиж профессии, и хорошая заработная плата, и интересная работа. 

МИДу не приходилось бороться за двоечников, которые едва законили ВУЗ и не могли найти себя в профессии – туда изначально попадали образованные люди. У дипломатов есть возможность работать по всему миру, а значит, лучше понимать, как он работает. Все это позволяет видеть проблемы собственного государства. Это дает возможность сравнить, как все устроено в других государствах. Следственно, они становятся гораздо менее подвержены идеологической обработке.

Про отбор будущих кадров   

Если говорить о том, что стоило бы в поменять в системе работы министерства иностранных дел, я бы начал с того, что в нем должна быть полностью изменена схема приема сотрудников на работу. Я говорил, что у МИДа есть возможность набирать лучших специалистов, но из-за того, что у нас нет открытых конкурсов с открытыми заявками, многие люди просто упускают эту возможность. А МИД в свою очередь упускает из своего поля зрения ценные кадры. Поиск лучших из лучших как раз и является целью государства, но пока что это невозможно, потому что система в большинстве случаев закрыта. 

Кроме этого, у нас не готовят специалистов за границей – исключение составляет только МГИМО. И это вызывает опасения – можно предположить, что нынешние российские ВУЗы сильно идеологизированы. Это угрожает интересам страны, особенно учитывая имперские желания современной России в отношении самой Беларуси. Необходимо готовить кадры в топовых вузах по всему миру, особенно в странах, которые представляют особый региональный интерес (страны ЕС, США, Китай, Бразилия, Нигерия, Индия и т.д.). 

Здесь я еще хочу отметить, что у нас мало специалистов, которые владеют редкими иностранными языками. Понятно, без знания английского ты в принципе в МИД не попадешь. Но когда речь идет о работе в соседних странах, Латвии или Литве, у нас просто нет людей, которые бы знали их языки и могли бы напрямую общаться с населением и элитами. Это, конечно, сильно ограничивает эффективность любой работы. 

Про регулярную сверку часов и бюрократию

Еще я бы отдельно выделил необходимость переаттестации сотрудников. Многие люди работают в МИДе десятилетиями: когда ведомство только создавалось, туда брали даже тех, кто не может сказать по-английски несколько слов. Сейчас эти люди безвылазно сидят в Минске и практически никуда не ездят. Когда я еще был в МИДе, при мне переаттестация ориентировалась не на компетенции работников – она проводилась по принципу “для галочки”, а если происходили сокращения, то в первую очередь на основе связей, непрозрачных договоренностей и возраста. 

Вторая проблема, которую я бы отметил, – это проблема в принципе всего бюрократического аппарата. Под этим я подразумеваю вредные рабочие практики, например, когда инициатива человека совсем не поощряется. И в итоге чиновники становятся несамостоятельными, они не пытаются брать на себя ответственность. Среди беларусских дипломатов ходила шутка, что “лучшее поощрение – это отсутствие наказания”. Реальность такова, что если ты проявляешь инициативу, то за результат тебя похвалят в крайне редких случаях. Но если что-то пойдет не так, то точно накажут. Система стимулов выстроена неправильно и вынуждает дипломатов бездумно выполнять указания сверху вместо поиска возможностей и творческих решений. Это сильно вредит эффективности и снижает мотивацию персонала. Я приведу пример. Когда случается кризисная ситуация, которая  затрагивает интересы нашей страны, посольство должно быстро предложить позицию, как должна реагировать Беларусь. А в реальности часто от посольства звучит вопрос: что хотят услышать в Минске, какую позицию им предложить? Когда система работает по принципу “инициатива наказуема”, люди просто избегают конфликтов идей, любой ответственности, а интеллектуальный потенциал сотрудников растрачивается на механическое исполнение указаний начальства.

О финансах

Заработная плата беларусского дипломата в принципе достаточно хорошая для человека, который представляет наше не очень богатое общество. В то же время здесь существует дисбаланс: если речь идет о молодых работниках, то он трудится просто за нищенскую зарплату. А если он еще и иногородний и не имеет сбережений, чтобы снимать квартиру в столице, то ему предлагают жить в общежитии вместе со студентами. Именно поэтому работать в МИДе с нуля очень непросто – иметь трудности с оплатой еды в первый год работы никому не понравится. 

Еще один момент касается ежедневных потребностей. Смешно представить, но случались ситуации, когда в ведомстве заканчивались средства на покупку бумаги для печати. И пока там долго пытались решить вопрос с финансами, дипломаты сами покупали эту бумагу. Еще один сомнительный вопрос касается отсутствия страхования беларусских дипломатов за границей: эти проблемы они вынуждены решать сами. То есть если на работе с тобой что-то случается, работодатель  юридической ответственности за тебя не несет. Чтобы тебе компенсировали оплату приема у врача, нужно писать заявления, собирать чеки, все обосновывать. Все эти вещи отвлекают дипломатов от их непосредственных функций, а подобное отношение к своим сотрудникам иллюстрирует какое-то неуважение ведомства к их работе.

О росте влияния силовиков 

Среди тенденций последних лет я бы отметил инфильтрацию МИДа и загранучреждений силовиками. МИД всегда находился в аппаратной борьбе с силовыми ведомствами, ведь дипломатия в своем существе – это ориентация на созидание, компромисс, улучшение отношений. Силовикам же всегда нужно больше влияния и контроля, поиска “врагов” и раскрытия “заговоров”. И эти разные позиции всегда стимулировали противоборство между ведомствами. 

После 2020-го из МИДа уволили огромное количество профессиональных дипломатов, а на их место пришли люди без дипломатического опыта, без знания языков, но с погонами на плечах, плохо спрятанными под пиджаками. Эта общая безнаказанность за нарушение законов, атмосфера страха внутри страны привела к тому, что и так высокая роль силовиков внутри посольств возросла еще сильнее. В такой атмосфере люди просто не могут качественно выполнять свою работу: они боятся, что силовики снимут их с должности или и вовсе приведут в тюрьму за “недостаточный патриотизм”. Часто в посольствах главным человеком становится именно тот, кто приставлен туда следить за другими дипломатами. По этой причине самим дипломатам в такой атмосфере гораздо комфортнее механически зачитывать согласованные с центром формулировки, а не пытаться искать креативные пути решения вопросов. Люди в погонах гораздо лучше умеют “бить в морду”, чем договариваться на итальянском или персидском языках по чувствительным вопросам.

Фото: Sputnik