По итогам саммита заявка официального Минска не прошла. Приглашение в БРИКС из более чем 20 соискателей получили Аргентина, Египет, Эфиопия, Иран, Саудовская Аравия и ОАЭ, но это не последнее расширение.

Аббревиатура БРИКС расшифровывается английскими названиями пяти стран, составляющими это объединение — Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР. Этот неформальный альянс сложился в 2006 году сперва из четырех государств, относившихся в то время к числу самых быстрых по темпам развития, и первоначально носил имя БРИК. В 2011 году после присоединения к БРИКу ЮАР (South Africa) получился БРИКС, хотя тогдашний президент России Дмитрий Медведев предлагал русскую аббревиатуру БРЮКИ.

БРЮКИ не подошли, теперь же, когда присоединиться к БРИКС желают десятки стран, можно не только играть в слова, но даже составлять предложения, подбирая государства по недостающим для выражения мысли буквам. Правда, пока ажиотаж вокруг расширения неформального альянса происходит под названием БРИКС+ и вполне возможно так и оформится.

В отличие от Шанхайской организации сотрудничества, куда Россия, Индия и Китай тоже входят, БРИКС, строго говоря, (пока) не является международной организацией, не имеет устава, секретариата и штаб-квартиры.

На этом месте БРИКС обнаруживает сходство с G7, которая тоже выступает как неформальное объединение стран и тоже без штаб-квартиры. Отличие в том, что G7 — это развитые страны, а БРИКС — развивающиеся, что вроде как отводит «пятерке» второстепенную роль и пока это так. Однако есть нюанс: «семерка» уже уступает «пятерке» по вкладу в мировой ВВП, территории, населению, природным ресурсам. В результате расширения БРИКС отрыв от G7 естественным образом увеличивается.

Кроме этого, в отличие от G7, которая является форумом демократий и, в общем и целом, единомышленников, в БРИКС, если не брать в расчет декларативно-лозунговую часть про многополярный мир, равенство и братство, общий знаменатель едва ли можно обнаружить. Страны сильно разнятся и в плане политических систем, экономического уклада, и в части интересов. Если, например, в России и Китае демократию можно считать объявленной в розыск или занесенной в «Красную книгу», то Индия — это самое крупное по населению демократическое государство в мире.

Какую шутку сыграет парадокс различий с БРИКС пока неясно. Различия могут стать вызовом, а могут и шансом.

БРИКС, как и ШОС позиционируется как возможная альтернатива существующему мировому порядку. БРИКС, в частности, претендует на разрушение мировой экономической и финансовой гегемонии западного мира и американского доллара. Декларируется, что отношения в «пятерке» строятся на основе открытости, невмешательства во внутренние дела, равенства и взаимной выгоды, хотя методы, которыми устраивает свои международные дела с Украиной участница БРИКС по имени Россия совершенно другие. 

Формат работы БРИКС — саммиты, тематические форумы и встречи. Центральное и самое значимое мероприятие — ежегодный саммит. Его работу координирует каждая страна по очереди. БРИКС практикует приглашение на свои встречи государств, не входящих в «пятерку». На саммите в Йоханнесбурге собрались представители 40 стран, включая Беларусь, но это не впервые. В 2015 году Лукашенко принял участие в саммите в Уфе в формате встречи глав государств БРИКС, ШОС и ЕАЭС.

Естественный союзник в неестественном положении

У режимной Беларуси нет политических проблем со странами БРИКС. Лукашенко признается их лидерами президентом и, можно сказать, пользуется откровенной поддержкой, если говорить о России, Китае, Индии. В этом смысле осязаемых политических преград для включения Беларуси в БРИКС не видно. Вопрос времени. Следующий саммит БРИКС состоится в России, а это говорит о возможностях для Беларуси оседлать вторую волну расширения.

Если говорить о практических интересах, то БРИКС для Беларуси — это еще одна площадка (в дополнение к ООН, Движению Неприсоединения, ШОС) для контактов с региональными лидерами Азии, Африки и Латинской Америки. Здесь можно эффективно заниматься продвижением двусторонних отношений, а также мобилизацией международной поддержки своей политики и инициатив. С этой целью Сергей Алейник провел на саммите в Йоханнесбурге серию встреч с коллегами из Китая, Индии, Кубы, Анголы, Саудовской Аравии, ОАЭ и других стран.

Кроме этого, БРИКС — это кредитный портфель, из которого Беларусь потенциально может получить инвестиции на инфраструктуру, которые ранее получала от западных кредитно-финансовых институтов. 

Дело в том, что БРИКС пытается создать альтернативу традиционной финансовой системе, в которой остро нуждается Беларусь из-за того, что лишена возможности практического сотрудничества со Всемирным банком, Международным валютным фондом, ЕБРР. Для этих целей в 2015 году БРИКС учредил Новый банк развития с уставным капиталом в 50 млрд долларов и задачей финансирования проектов в развивающихся странах. 

В целом экономическая, финансовая, технологическая и ресурсная база БРИКС может опять же потенциально обеспечить все потребности Беларуси, включая рынки сбыта.

Интерес Беларуси к сотрудничеству с БРИКС в принципе независим от режима, уже исходя только из экономического веса этой группы. Режим, а точнее специфика его отношений с внешним миром, как раз служит ограничивающим фактором.

На саммите в Уфе в 2015 году Лукашенко назвал Беларусь «естественным союзником БРИКС по построению взаимовыгодных и равноправных отношений между Западом и Востоком, Севером и Югом без разделительных линий». Свою мысль он подкреплял доводами про то, что «мы не создаем проблем соседям, стабильно обеспечиваем безопасность общих границ, транзит энергоносителей, эффективно противодействуем наркотрафику и нелегальной миграции». В 2020-м и позднее Лукашенко собственноручно превратил эти железобетонные аргументы в ржавую пыль и продолжает ее производство. 

Отдельные страны БРИКС активно противопоставляют альянс своим недругам, но пока это не общий выбор. Формат БРИКС не содержит ни в том, ни в ином виде каких-либо запретов на сотрудничество с западными странами и их объединениями. В этом смысле, допустим, у Казахстана, который тоже подал заявку на вступление в БРИКС и тоже пока не попал, перспективы реализации своих интересов с помощью этого объединения гораздо лучше, чем у Беларуси. Все потому, что у Казахстана нет глобальных проблем с Западом, а у Беларуси пока только они и есть и не осталось выхода, кроме как через Россию. В результате Казахстан может балансировать и играть на противоречиях, а Беларусь — нет, лишь кое-как выкручиваться.

Фото: Gianluigi Guercia / AP