Демократические силы в эмиграции под влиянием российской агрессии против Украины определились со своим внешнеполитическим приоритетом, поставив целью вступление Беларуси в ЕС и выход из всех пророссийских союзов. Это стало лейтмотивом недавней конференции «Новая Беларусь», приуроченной к третьей годовщине сфальсифицированных президентских выборов, а также зафиксировано в декларации по ее итогам. 

Место Беларуси в Европе мною не оспаривается, но к евроинтеграции есть вопросы. Например, насколько она реалистична и оправдана. На наших глазах Украина платит за свой европейский выбор неподъемную цену и нет гарантии, что он будет реализован, и наша южная соседка вступит в ЕС и НАТО. Обещать, а Брюссель обещает, не означает жениться. Украина получила статус кандидата на вступление в ЕС, но есть пример Турции, которая находится в этом статусе с 1999 года. Есть и хорошие примеры, но почему-то кажется, что Киев имеет шансы повторить судьбу Анкары.

Европейский выбор для Беларуси пока невозможен в принципе.

Даже если бы в Брюсселе включился зеленый свет и на него пошел официальный Минск, то вторжения России, как и в Украине не избежать, независимо от демократичности беларусского режима. Поэтому евроинтеграция как способ вытягивания Беларуси из российской орбиты не подходит, хотя офис Светланы Тихановской настаивает как раз на этом.

Если говорить о послевоенном мире, в котором Россия может быть совершенно слаба, то нет гарантии, что и Европейский союз будет на выходе из войны таким же привлекательным интеграционным проектом, каким был на входе в нее. Отсюда вопрос, насколько идея евроинтеграции как образ будущего для Беларуси с этим будущим соотносится. 

Кое-какие процессы уже очевидны без заглядывания в туманную даль завтра. Мир трансформируется и эти трансформации могут быть радикальными — с переустановкой системы международных отношений и глобальных и региональных институтов этой системы. Это допущение, но вполне реалистичное. Система международных отношений уже сломана, с ее ключевыми институтами в лице ООН и ОБСЕ случился паралич. Разрешить проблему российской агрессии они оказались не в состоянии. Какие структуры и на основании каких ценностей («шанхайских», например) будут склеивать мир — остается непонятным, как и роль Европейского союза в этом процессе, кроме как одной их сторон конфликта.

Привлекательность ЕС и сейчас не носит абсолютного характера. Есть страны, которые давно могли войти в Евросоюз, но туда не стремятся — это Швейцария, Норвегия, Исландия (подала, а затем отозвала заявку). Великобритания, как известно, вышла из Европейского союза еще до большой войны. 

Желающих вступить в ЕС по-прежнему много, но в основном речь идет о странах, стремящихся за счет ЕС улучшить уровень своей жизни, а не поднимающих планку Евросоюза. Объективно такие новобранцы не делают союз экономически сильнее, что в теории уменьшает вероятную отдачу от него. Хотя вроде как никто пока на это не жалуется и Беларуси бы точно хватило.

Внутри ЕС между странами немало противоречий, которые производят впечатление имеющих серьезный конфликтный потенциал, способный при определенных обстоятельствах повернуть тренд в сторону дезинтеграции. Пример таких сложных отношений дают Польша и Германия, а тем дезинтегрирующим обстоятельством может стать, например, радикальное ухудшение экономической ситуации и основания для него существуют — и не из-за особенностей расширения ЕС или динамики миграционных потоков. 

Коронавирус, а теперь война в Украине дорого обошлись Евросоюзу и счетчик продолжает наматывать расходы на помощь Киеву и противостояние российской агрессии. Еще один сопоставимый вызов потенциально может стать тестом на выживание Евросоюза, а между тем такой вызов вызревает в виде современной «ловушки Фукидида», а именно американо-китайского противостояния. Этот конфликт может превзойти беды, которые человечество познало в 21 веке.

При таком сценарии событий евроинтеграция как образ будущего выглядит примерно, как продукт с истекающим сроком годности. Впрочем, это вопрос дискуссионный и открытый. 

Очевидно, что евроинтеграция определяет место Беларуси в конфликтах на стороне, противоположной той, за которую играет режим Лукашенко. Проблема же заключается в том, что интересам Беларуси (не путать с интересами режима), как правило, не отвечает ни то, ни другое, а оказаться вне конфликта из-за одинаковой значимости отношений с обеими конфликтующими сторонами. Это относится и к противостоянию США и Китая.

Вариантов внешнеполитического курса, который может обеспечить для Беларуси такую позицию, немного. У Беларуси в принципе невелик выбор, если вообще еще существует. Есть вариант продолжения интеграции с Россией, на котором Беларусь как суверенное государство в какой-то момент гарантированно закончится. И есть вариант дистанцирования от таких процессов в виде балансирования. Полноценная реализация последнего сильно зависит от хватки России и нормализации отношений официального Минска с Западом как результата смены режима или начала диалога с действующим.

Смысл балансирования предельно прост: для Беларуси, зажатой между ЕС и Россией или Западом и Востоком в широком смысле, крайне важно иметь доступ к политическим, экономическим, транспортным и энергетическим ресурсам со всех сторон, независимо от состояния отношений между ними. Это обеспечит рынки, инвестиции, технологии, сырье, транспортные коридоры, а значит развитие и благополучие. 

Причем состояние конфликта между ЕС и Россией потенциально представляет для Беларуси время исключительных возможностей повысить свою значимость для сторон. Это можно сделать за счет неучастия в санкционных режимах и взаимных ограничениях, которые они вводят по отношению друг к другу. Конечно, все это должно реализовываться Беларусью в той степени, которую позволяет международное право и международные обязательства. Все это и могло бы реализовываться, если бы не действующий режим, но изменения ситуации с режимом или вокруг него в любом случае куда более реалистичны, чем перспективы евроинтеграции.

Несомненно, членство Беларуси в пророссийских интеграционных союзах автоматически ограничивает возможность серьезного стратегического диалога с Европейским союзом и США в той степени, которая позволит вытянуть нас из России. 

При этом у интеграционных процессов на постсоветском пространстве тоже есть свои достижения, которые важно сохранить. Они касаются как имиджевых, так и практических вещей. 

Благодаря СНГ название «минский» получило международную ассоциацию для документов, соглашений, форматов, связанных с интеграционными процессами на постсоветском пространстве и миротворческой повесткой (минские соглашения, минская группа и другие). В Минске расположены штаб-квартира Исполкома СНГ и Экономический суд СНГ. Кроме этого, пространство СНГ — это свыше 280 млн потребителей и налаженные торговые связи, тянущиеся с советских времен. Благодаря разным форматам интеграции на этом пространстве обеспечена работа важных социальных механизмов, начиная от возможности безвизовых перемещений и заканчивая выплатами пенсий и пособий, работой транспорта, связи, энергетики и так далее. 

Поэтому вопрос выхода из интеграционных объединений на пространстве СНГ должен опираться на прагматичные интересы Беларуси в каждом союзе и в каждой ситуации. Например, если, исходя из этих интересов, Беларуси будет выгодно сохранить свое членство в ОДКБ, скажем, потому что на этом этапе оно снимает угрозу российского вторжения, то такое членство должно сохраниться до той поры, пока эта угроза не будет снята иным способом.

Время конфронтации не является лучшим для того, чтобы определяться со стороной конфликта. Хотя это именно тот напряженный момент, когда все вокруг настойчиво подталкивают к выбору, часто усиливая давление апелляцией к морали. Государства не должны руководствоваться моралью. Для них ориентиром являются национальные интересы и международное право. Выбор должен падать на ту политику, которая позволяет реализовать их в наибольшей степени или приносит наименьшие издержки. Национальные интересы при этом можно для краткости свести к благополучию своих граждан, возможностям для развития, а также безопасности.

В положении Беларуси и с учетом открытости беларусской экономики, дефицита необходимых сырьевых ресурсов наилучшим вариантом является оставаться вне любых конфликтов, а значит и политических и военных союзов. В таком случае можно сохранить отношения и торговлю со всеми сторонами и способствовать миру предложением разных добрых услуг. 

В контексте конфликта России с Украиной наш перечень добрых услуг мог бы начинаться от приема беженцев, функции переговорной площадки и вплоть до представления дипломатических интересов Киева в Москве и наоборот. Беларусь из-за злодеяний Лукашенко оказалась не в том положении, чтобы полноценно реализовать такой вариант, но с точки зрения беларусских интересов, да и интересов региона именно он по-прежнему остается оптимальным.

Фото: Michal Cizek