Ножницы доктора Гильотена

Первое из пророчеств, о которых здесь пойдет речь, имеет отношение к Великой французской революции, но касается всех революций, включая неудавшуюся беларусскую. 

Пророчество носит имя писателя и мистика Жака Казота. Он закончил свои дни на эшафоте, предсказав за несколько лет до этого появление гильотины и свое свидание с ней. И не только свое, но короля и королевы и многих других менее знатных и важных особ.

Об этом гласит легенда, а познакомиться с ней можно в одноименной рукописи Жана-Франсуа Лагарпа (“Пророчество Казота”), который был свидетелем казотовских откровений. В несколько ином виде она есть и в воспоминаниях Шарля-Анри Сансона (“Записки палача, или политические и исторические тайны Франции”, книга 2), который по долгу службы сопровождал пророка на встречу с гильотиной в 1792 году. 

Согласно Лагарпу, Казот пророчествовал на одном послеобеденном банкете у знатного вельможи, где присутствовали придворные, аристократы, литераторы, академики и сам Лагарп. Сансон из династии французский палачей описывает этот банкет как “один из очаровательных кружков 18 века, в которых таланты и дарования соединялись со знатностью и красотой”, и называет Казота его душой благодаря уму, умению хорошо говорить и забавным выходкам. 

Действие происходит за полтора года до начала Великой французской революции. Собравшиеся, как пишет Лагарп, сошлись на том, что революция не за горами, и уже принялись высчитывать, как скоро она наступит и кому из присутствующих доведется увидеть царство разума собственными глазами. Люди более преклонных лет сетовали, что им до этого не дожить, молодые радовались тому, что у них на это больше надежды. Один только Казот не разделял общих восторгов и был мрачен.

По версии Сансона, Казота стали расспрашивать о причинах дурного настроения. В итоге тот сознался, что видел странные видения, в которых были тюрьма, позорная тележка палача и эшафот.

“Можете радоваться, господа, вы все увидите эту великую и прекрасную революцию, о которой так мечтаете”, — приводит Лагарп слова Казота, сказанные леденящим тоном.

Далее Казот говорит, что революция, к которой они так легкомысленно относятся, будет означать смерть почти всех присутствующих на данном банкете. И подробно описывает, кто и как погибнет, а также свою смерть.

Его слова воспринимаются как мрачная шутка и даже безумие. Присутствующие не в силах понять, что общего может быть между ними и тюрьмой с эшафотом, о которых должны думать только преступники. Однако спустя несколько лет все предсказания того вечера сбудутся со всей точностью.

У беларусской революции не было такого пророка, но что-то общее с нами в этой истории все равно есть. 

Драматург и историк Эдвард Радзинский утверждает, что все революции начинаются как-то празднично. Во Франции народ весело и вдохновленно штурмовал оплот тирании — тюрьму Бастилии. Похожая эйфория царила и на протестах в Беларуси пока они были массовыми, хотя попыток штурма дворцов, тюрем, телеграфов и телефонов демонстрантами не предпринималось. В обоих случаях, как и в других им подобных, вихрь событий дал новых лидеров. 

Французская революция, как известно, победила, но “пожрав своих детей”: очень многие стали жертвами своих вчерашних соратников, мечтавших о царстве разума. В отличие от нее беларусская — проиграла, обернувшись тюрьмой для тысяч людей и части лидеров протестов, сотни тысяч вынужденно покинули страну. Все это жертвы реакции режима, удержавшего власть, и не счесть пока их числа. 

Однако общее с французской и другими революциями можно увидеть и в том, что (новые и старые) лидеры, избежавшие тюрьмы, оказавшись за рубежом, развернули борьбу не только с режимом, но и друг с другом. При чем не всегда очевидно, какой из этих фронтов для них более важен. Утешает, что борьба ведется без помощи гильотины, но это заслуга скорее радикального отличия эпох, чем наша.

Бумага сэра Черчилля

Теперь о войне и мифах. Наполненное ими под завязку интервью, взятое Такером Карлсоном у Владимира Путина, уже разобрано на запчасти. Мне показалась более интересным выступление самого Карлсона на всемирном правительственном саммите в Дубае, которое получилось некоторым послесловием встречи с Путиным. В нем есть кое-что, связанное с мифом, о котором пойдет речь ниже. 

В Дубае Карлсон поделился своими мотивами и впечатлениям, критиковал Белый дом и в этом контексте, среди прочего, с иронией, а может даже сарказмом заметил, что разговор с американским политиком должен начинаться и заканчиваться Чемберленом, Черчиллем и Гитлером, потому что исторический шаблон американского политика очень мал — это двухлетний период в конце 1930-х. По Карлсону, в США все основано на таком понимании истории и на этом основании американские политики убедили себя в том, что Путин собирается захватить Польшу.

Кто его знает. Правда, Путин все же не Гитлер, а любые исторические параллели хромают, но могут подсказать, как считал Киссинджер, как при сопоставимых условиях могут развиваться события. 

Параллель между большой войной, развязанной Россией против Украины, которой уже два года, и событиями в Европе в конце 1930-х, в частности, мюнхенским сговором, популярна не только в США, но и в нашем полушарии. 

Еще более популярна мысль, привязанная к этому событию и периоду, которую за последние годы многократно цитировали и приводили как именитые политики, так и анонимные комментаторы из соцсетей, чтобы рассказать, к чему все идет и обосновать единственно верную линию поведения государств в свете агрессии Путина. 

Мысль такая: если страна, выбирая между войной и позором, выбирает позор, она получает и войну, и позор. Поскольку она приписывается Черчиллю, то автоматически превращается в супертяжеловеса, разрушающего любые контраргументы. С сэром Уинстоном ведь не поспоришь.

Загвоздка в том, что Черчилль такого не говорил и не писал, цитата сфабрикована из похожего изречения, но имеющего важные отличия. Считается также, что Черчилль адресовал пользующуюся сверхспросом мысль Чемберлену по случаю его мюнхенских договоренностей с Гитлером, а также лидерами Франции и Италии — их результатом, как известно, стал раздел Чехословакии и новые аппетиты у самого знаменитого ефрейтора. Однако и это (в смысле адресата) не так.

На самом деле оригинал цитаты содержится в письме Черчилля его близкому другу Ллойду Джорджу, написанном за полтора месяца до Мюнхена и сговора, и звучит так: “Я думаю, что в следующие несколько недель нам придется выбирать между войной и позором, и я почти не сомневаюсь, каким будет решение”.

Разумеется, это никак не меняет самой истории, но добавляет ей достоверности, полезной для проведения параллелей. Все же между тогда и сейчас есть и весьма существенная разница, которая при всех иных схожестях и отличиях делает выбор между войной и миром (или позором — как кому) куда более сложным. Это ядерное оружие.

Для Беларуси все еще сложнее. В наших национальных интересах — оказаться за пределами любого конфликта и не занимать ничью сторону, потому что, как правило, отношения со всеми конфликтующими сторонами, какой конфликт не возьми, для нашей страны одинаково значимы. Как бы настойчиво не подталкивала к выбору мораль или сфабрикованные мысли Черчилля. Главная сложность в том, что выбор у Беларуси после 2020-го фактически пока отсутствует.

Камень герра Шольца

Тему войны и выпуска продолжают пророческие изречения иных столпов той эпохи — Иосифа Сталина и Альберта Эйнштейна. 

То, что можно считать предсказанием Кобы, цитирует Молотов в своих разговорах с Феликсом Чуевым (книга “Сто сорок бесед с Молотовым”), и звучит оно так: “Первая мировая война вырвала одну страну из капиталистического рабства. Вторая мировая создала социалистическую систему, а третья навсегда покончит с империализмом”.

Это, наверное, было скорее замыслом или даже планом, который мог быть реализован, по крайней мере, в смысле попытки, проживи Иосиф Виссарионович еще с десяток и более лет, а так выходит, что мудрый отец и великий кормчий ошибся. 

Есть мнение, что Третья мировая война уже отшумела — в виде той, что была холодной и закончилась полным крахом социалистического лагеря. В этом смысле столкновение России с Западом, которое происходит сейчас в Украине, является уже четвертой.

Правда, в таком случае тень ложится на предсказание Альберта Эйнштейн, которому, как известно, приписываются следующие слова: “Я не знаю, какое оружие будет использоваться во время Третьей мировой войны, но четвертая будет происходить на палках и камнях”. 

Ничего подобного, как видим. Иначе германский канцлер Олаф Шольц не стал бы тратить камень на закладку новой фабрики по производству снарядов, а отправил бы его прямо на фронт.

Кстати, судя по всему, цитата Эйнштейна тоже несколько искажена. В одной из американских газет в 1947-м говорится о званом ужине, в котором он участвовал. Там приводится диалог ученого и репортера: первый говорит, что не знает, какое оружие может быть использовано в Третьей мировой войне, но нет никаких сомнений в том, какое оружие будет использовано в четвертой. А на уточняющий вопрос журналиста, отвечает, что это будут “каменные копья”. 

Однако это все же мелочи, не меняющие сути предсказания. Не так важен и порядковый номер конфликта, сколько угроза применение в нем ядерного оружия, которая в этот раз велика как никогда и может сделать мысль Эйнштейна о камнях или копьях пророческой. И с этим определенно нужно что-то делать, но что?

Жребий брошен

Например, постараться одолеть противника, не вступая в сражение, как завещал китайский спец в искусстве войны Сунь-цзы. Это означает широкое применение дипломатии и компромиссы. Гонка вооружений и прямое военное столкновение без попыток решить вопросы иначе как раз могут обеспечить эффективный трансфер тех, кто выживет после нажатия ядерной кнопки, в каменный век. 

Санкции как метод воздействия на Кремль, возможно, могли бы иметь желаемый результат, если бы к санкционному режиму присоединились все или почти все страны. В наращивании санкционного давления мало смысла и много издержек. Сперва необходимо лишить Россию поддержки сочувствующих, развалить ее союзы и отколоть союзников (точнее союзника). И это, по-моему, как раз один из искомых вариантов действий, который как раз предполагает дипломатию и компромиссы. 

Для этого от Запада потребуется другая политика — ориентированная на достижение конкретной цели, а не продвижение ценностей. Придется пойти на сближение вокруг общих интересов с одиозными режимами, включая беларусский, и закрыть глаза до поры до времени на разногласия. И даже непреодолимые. 

Если подняться (или опуститься) на уровень отношений Беларуси и Запада, то очевидно, что к числу этих общих интересов с началом большой войны в Украине относится неучастие в ней беларусских вооруженных сил, укрепление независимости Беларуси как способа дистанцирования от Кремля, безопасность общих границ. Смысл их культивирования в том, чтобы попытаться отколоть от Москвы того самого единственного союзника.  

Поставив во главу угла общие интересы, скорее всего, удастся как-то разрядить и ситуацию в самой Беларуси. Возможно, получится прийти к взаимным уступкам хотя бы к выборам 2025-го. Договориться по ним и тем вопросам, где зацикленность на разногласиях не позволяет достигнуть подвижек уже три с половиной года. 

Со стороны режима это касается освобождения людей и прекращения массовых репрессий. Со стороны Запада — формального признания (например, через возвращение послов), смягчения санкций по ключевым экспортным отраслям и открытия доступа к портам стран Балтии. Без этого немного отбуксировать Беларусь от России (хотя бы экономически) и создать трещину между Москвой и Минском в любом случае не получится.

Фото: Татьяна Зенькович