Мутное время

Точка в истории правления Александра Лукашенко пока не поставлена. А значит еще может быть хуже, хотя и лучше тоже может. Зависит исключительно от Лукашенко, его желания войти в беларусскую историю со знаком минус или плюс. Пока жирный минус. Однако итоговый знак может не иметь значения в будущем.

Дело в том, что современные оценки эпохи Лукашенко могут отличаться от тех выводов, к которым придут наши потомки, оценивая наследие первого президента на расстоянии и в сравнении с тем, что произойдет после него. 

На этот счет существуют интересные примеры. 

Скажем, тот, кого современники называли “Мучителем” за ужасные злодеяние и безмерное насилие, после смерти по прошествии лет стал именоваться “Грозным” – более в хвалу, нежели в укоризну, как писал Николай Карамзин, проводя параллель между Ивана IV и его дедом Иваном III, которого народ тоже, но только еще при жизни величал “Грозным”.

Объяснение Карамзина метаморфозе, случившейся с восприятием Ивана Васильевича, такое (“История государства Российского”): потому, что “добрая слава Иоаннова пережила его худую славу в народной памяти: стенания умолкли, жертвы истлели, и старые предания затмились новейшими”. И потому, что “доказательства дел ужасных лежали в книгохранилищах, а народ в течение веков видел Казань, Астрахань, Сибирь как живые монументы Царя-Завоевателя”.

Иное и, как по мне, более точное объяснение дает Эдвард Радзинский (“Кровь и призраки смуты”), и оно заключается в том, что наследники Ивана IV “доведут страну до такого срама, такое разрушение государства устроят, что страшные Ивановы времена покажутся людям благодетельными”. В результате этого, как пишет Радзинский, уже в XVII веке кровавого царя будут звать “Благочестивым, Храбрым” и почтительно “Грозным”.

Для Беларуси такая опция тоже открыта. Нет, разумеется, никакой гарантии, что после Лукашенко не наступит та самая смута, которая заставит ее современников совершенно иначе посмотреть на его правление. Хотя с позиции сегодняшнего дня уже даже появление возможности менять неугодную власть кажется гигантским прогрессом в сравнении с тем, что есть сейчас, а началось в 1994-м. 

Еще один показательный пример, более близкий к нам по времени, связан с очередным переосмыслением Сталина, которое переживает РФ. Этот процесс начался не сегодня и не вчера, а уже прошел несколько циклов. По свидетельствам очевидцев (Абдурахман Авторханов “Загадка смерти Сталина”), одни и те же советские маршалы и генералы при Хрущеве единодушно писали о дутом военном гении Сталина и его паническом поведении в начале вторжения немцев, а при Брежневе — его снова превозносили до небес.

Надо сказать, что прозорливый отец народов предсказывал себе и посмертную опалу, и ренессанс народной любви. Его соратник Вячеслав Молотов вспоминал (Феликс Чуев “Сто сорок бесед с Молотовым”) откровение Сталина, сделанное во время войны: “Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора. Но ветер истории безжалостно развеет ее!”.

Пророчество “великого кормчего” сбылось. Правда, ветер имеет свойство менять свое направление на противоположное. А значит “мусор” со временем может возвратиться на свое место. Как уже возвращался при Ельцине.

К тому же история помнит все. Она, как писал Карамзин, в отличие от народа злопамятна. 

Тень освобождения

В частности, история помнит кое-что поучительное на другую злободневную тему: касательно войны России против Украины и утверждений, что там решается судьба Беларуси. Это все же большое преувеличение до той поры, пока Беларусь не вовлечена в войну напрямую, а пока что, к счастью, не вовлечена. 

С беларусской территории в Украину уже давно ничего не прилетает и не наступает, хотя звучат отчаянные предложения, которые могут изменить этот устраивающий Киев и Минск статус-кво. Типа бить по объектам на территории Беларуси, связанным с РФ.

В этом же ключе по-прежнему живут надежды на поход полка Калиновского на Беларусь, в котором мерещится беларусская освободительная армия, хотя речь все еще идет о подразделении украинских вооруженных сил, а не беларусских демократических. Звучат призывы создать на базе полка дивизию, чему вряд ли что-то мешает, кроме недостатка добровольцев. Их количество измеряется сотнями. 

Однако перспективы освобождения Беларуси от режима и российского влияния обнуляет вовсе не дефицит храбрых калиновцев или украинская прописка полка.

Уже как-то приводил пример из Испании эпохи Франко: после освобождения Франции от немцев около 10 тысяч испанцев из числа воевавших на стороне французского Сопротивления, а это где-то 30 полков Калиновского, хорошо оснащенных американским оружием, перешли испанскую границу в Пиренеях и были разбиты (Хельмут Дамс “Франсиско Франко”).

Нет оснований полагать, что в нашем случае будет как-то иначе и вообще дело дойдет до перехода границы. Беларусские добровольцы, воевавшие за Украину с 2014 года и остававшиеся там после этого, в 2020-м, когда возможностей для этого было больше, а страха меньше, границу не перешли и даже не пробовали. 

Исторически попытки военным путем освободиться из российских объятий и вера в “освободителя” заканчивались для беларусских земель и беларусского дела обычно плачевно.

Пример из эпохи наполеоновских войн: тогдашние патриоты грезили о восстановлении ВКЛ. Беларусские земли с приходом Наполеона официально именовались освобожденными от российского гнета. Императора встречали надеждами, восторгами и цветами. Вообще формально было все, чего сейчас не хватает освободительному походу калиновцев. 

Было по-настоящему большое беларусское войско. Например, несвижский Радзивилл для похода на Москву за свой счет сформировал отдельный уланский полк, а всего в наполеоновской армии служили 25 тысяч беларусов (“Десять веков беларусской истории” Владимира Орлова и Геннадия Сагановича).

Война перешла на территорию врага и даже “Карфаген” пал – Наполеон вошел в Москву, она сгорела. В то время, правда, Москва уже (и еще) не была столицей, но являлась важным промышленным центром той империи. Однако затея, как известно, все равно не принесла свободы для Беларуси, но стоила нам миллиона жизней и много чего еще.

Примеры из 20 века, когда в последующих войнах снова показывалась тень освобождения Беларуси, но уже от большевиков, воспроизводят тот же негативным опыт. То, что для региона называлось миром (Брестским, Рижским), для беларусов означало смену иностранной власти, территориальные потери и игнорирование беларусских интересов.

Непонятно, по какой причине война России с Украиной станет исключением из этого правила. 

Штрафной круг

Думаю, что все же главный вызов для Беларуси не в том, как обрести свободу от режима и чрезмерного влияния России, но в том, как ей в следующий раз разумно распорядиться. По крайней мере, такой вывод напрашивается из бесконфликтного выхода из СССР, оформленного в Вискулях в 1991 году в форме Беловежский соглашений, что мирно похоронили союз нерушимый. 

Подчеркну: тот единственный раз в истории, когда Беларусь получила независимость и международное признание, а также шанс построить демократическое государство, произошел цивилизованным способом, а не в результате вооруженного противостояния или освободительных походов.

Отцы беларусской независимости и демократии получили возможность уменьшить силу притяжения Москвы, но не имели консенсуса ни по внешнеполитическому курсу, ни по внутренней политике, чтобы ее реализовать. 

Пример их непоследовательности: в 1990 году они декларировали стремление к нейтралитету, в 1991-м придали своей декларации силу конституции, но уже в 1993-м перечеркнули свои обязательства и планы, присоединившись к тому, что теперь называется ОДКБ. 

Тем не менее этот ценный опыт показывает, что история время от времени приоткрывает окно неконфликтных возможностей. Вопрос в том, когда появится следующее и удастся ли воспользоваться им удачнее, чем прежде. 

Если не учесть ошибки прошлого, история вероятно пойдет по второму кругу, на котором время жесткого правления автократа как раз вполне может показаться нашим потомкам благодетельной заботой крепкого хозяйственника.

Фото: Valery Sharifulin/TASS