«Ленин» жив

Представления о беларусской внешней политике как о чем-то, что вот-вот испустит дух, являются преувеличением. Она не закончилась как эра динозавров. Если судить по формальным признакам, внешняя политика официального Минска жива и вполне дееспособна.

МИД на Ленина, 19 работает, посольства тоже и даже в западных странах — США, Великобритании, Швейцарии, государствах Европейского союза за исключением Литвы и Латвии. Идет плановая и внеплановая ротация сотрудников — одни уезжают, на их место приезжают другие. Местные МИДы выдают пребывающим аккредитацию, признавая их официально в качестве дипломатов Беларуси. И это хорошо по крайней мере с той точки зрения, что есть кому оказывать консульские услуги — выдавать справки, менять паспорта. Все это весьма востребовано с учетом масштабов оттока беларусов за пределы Беларуси.

Новых беларусских послов признают не везде на Западе, и там, где их не признают, новых официальный Минск не назначает, понижая уровень своего дипломатического присутствия в стране до временных поверенных в делах. Так произошло, например, в Польше, в Италии, Бельгии. Есть еще опция продления контрактов действующим послам, но нет достоверной информации, чтобы Минск к ней прибегал. 

Кое-где в Европе признают и новых беларусских послов.

В Венгрии, например, или Боснии и Герцеговине — кандидате на вступление в ЕС, между прочим.

Есть регионы, где вообще ничего для беларусской внешней политики не поменялось — словно нет санкций и изоляции. Это касается так называемой «дальней дуги». Со странами Азии, Африки, Ближнего Востока, Латинской Америки и Карибского бассейна, которые и есть эта самая «дальняя дуга», отношения на вид развиваются как ни в чем ни бывало. 

В частности, продолжается полноценная протокольная переписка, когда Лукашенко пишет не народам стран, а как и положено — их руководителям. Только за март он отправил послания по разным протокольным поводам (праздники, трагедии, выборы) главам Ирана, Намибии, Туниса, Ватикана, Китая, Ганы, Вьетнама, ЮАР, Пакистана, Мозамбика. Протокольные поводы в западных странах официальный Минск тоже не пропускал, но во всех случаях обращался к народам: греческому — соболезновал, ирландский и болгарский — поздравил с днем Святого Патрика и Днем Независимости соответственно.

В отличие от западных стран в отношениях с государствами «дальней дуги», насколько можно судить, работают все механизмы сотрудничества, какие там есть. Это и межмидовские консультации, и всякие рабочие группы, и межправительственные комиссии и так далее. Практикуется обмен визитами. Сам Лукашенко с начала года успел побывать в Зимбабве, ОАЭ, России, Китае и Иране. В Беларусь в этом году из руководителей зарубежных стран пока никто не приезжал — был министр иностранных дел Венгрии, куча российских губернаторов, да глава непризнанной Абхазии.

Минский филиал Кремля?

Февральский визит Аслана Бжании в Минск закономерно усилил впечатление, что МИД Беларуси — это уже филиал российского. Однако все-таки это пока еще не так, несмотря на подпевание россиянам на международных площадках, включая такие значимые как ООН и ОБСЕ.

Все-таки полноценное признание независимости государства формализуется официальным предложением об установлении дипломатических отношений. С Абхазией до этого пока не дошло. Лукашенко назвал абхазского гостя президентом, но принял его как своего подчиненного.

Вряд ли стоит рассматривать, скажем, и недавний визит Лукашенко в Иран строго в контексте углубления отношений Москвы с Тегераном. Есть несомненно общие интересы — такие, например, как транспортный коридор Север-Юг, в котором санкционная Россия тоже теперь жизненно заинтересована, как и Беларусь. В остальном беларусско-иранские отношения как и все сотрудничество с «дальней дугой» следует как раз наоборот оценивать как попытку выстроить некую альтернативу России. В случае с Ираном — энергетическую. В свое время Минск уже пытался поучаствовать в разработке и добыче иранской нефти, но безуспешно. Вряд ли получится и сейчас — уже не позволят не антииранские санкции, а Москва.

Самый значимый пример, доказывающий наличие автономной беларусской внешней политики, это сотрудничество с Китаем. Это в общем одна из последних, но все-таки опор независимости Беларуси, который официальный Минск пытается укрепить, руководствуясь, правда, больше своими шкурными интересами, чем национальными. Уровень отношений с Пекином, несмотря на санкции и изоляцию Беларуси и все разговоры про токсичность Лукашенко, как известно, даже был поднят до всестороннего и всепогодного стратегического партнерства. Кроме этого, Китай принял Лукашенко с государственным визитом, что свидетельствует о восприятии Пекином Беларуси как независимого государства или желании видеть нашу страну таковой.

Токсичность Путина сейчас не меньше. Однако тот факт, что 17 марта Международный уголовный суд в Гааге выписал ордер на его арест, Китай никак вообще не смутил. И свой первый государственный визит после недавнего избрания председателем КНР на третий срок Си Цзиньпин совершил именно в Россию. Правда, Китай, как и Россия, и, кстати, США (а это три из пяти постоянных членов СБ ООН) не признает юрисдикции Международного суда и явно считает ордер происками Запада. Все равно гаагский ордер после встречи Си с Путиным как-то сразу обесценился, хотя изначально имел скорее символическое значение.

Кстати, Meduza откапала в США закон (American Service-Members’ Protection Act), который называют «законом о вторжении в Гаагу» — он наделяет американского президента полномочиями, вплоть до военной интервенции, в случае, если американцы окажутся на скамье подсудимых в Международном уголовном суде. 

Для того, чтобы там оказался Путин или Лукашенко, который пока без ордера, должна смениться власть. Однако если ли она сменится, то может возникнуть вполне закономерный вопрос: зачем международный суд, если можно судить своим — «самым гуманным и справедливым в мире». С моей точки зрения, практика выдачи своих граждан не особо хорошо характеризует государства, которые на это идут, даже если речь идет о международных обязательствах. Хотя прецеденты есть. Так, Сербия выдала Слободана Милошевича и других ответственных лиц Международному трибуналу по бывшей Югославии в Гааге. 

Проклятые короли

По горячим следам визита Си Цзиньпина в Москву можно сделать несколько выводов.

Например, в отношении места Лукашенко в представлениях Кремля — его так в России никогда не принимали, как приняли Си Цзиньпина. 

В протокольной практике Беларуси визиты делятся на официальные и рабочие, в российской и китайской есть формат государственного визита — высший вид, который может осуществляться только один раз за время пребывания на посту главы государства (до следующего переизбрания). За свое длинное президентство Лукашенко побывал в России более 100 раз, но имел лишь три официальных визита — в 1996-м, 1999-м, а также 2015-м и ни разу не удостаивался чести государственного. Зато в Китае удостоился, что опять же показательно.

Следующий вывод связан с противостоянием России и Запада, в котором Беларусь участвует или соучаствует. Очевидно, что Китай определился со своей ролью, и она не нейтральная, как могло показаться на основании мирных предложений Си Цзиньпина. При этом мирный план, думаю, нужен Китаю для отвода глаз и входного билета в Украину. В этом смысле план вероятно будет выполнять свою функцию, позволяя Пекину формально сохранять некое подобие нейтралитета.

Если Россия начнет получать реальную помощь от Китая, это вне сомнений существенно повысит ее возможности на поле боя — как военном, так и дипломатическом. Правда, Китай интересуют вовсе не победы Москвы, а изматывающий стороны процесс конфликта.

Пекин вроде как теряет в том, что война препятствует развитию его глобальной инициативы «Один пояс, один путь», которая уже стоит триллионы, или больше десяти «планов Маршалла». Однако не стоит забывать, что новый Шелковый путь состоит не только из сухопутных маршрутов, но и морских, которые пострадали во время ковида, но приобретают из-за войны в Украине. 

Кроме этого, Поднебесная оказывается в выигрыше от затягивания войны в иных значимых вопросах. Например, в плане обеспечения энергоресурсами скорее всего на более выгодных, чем Запад условиях, что благоприятно скажется на конкурентных преимуществах китайской промышленности и экспорта. Китай располагает и возможностями, и мотивами аккуратно подлить масла в огонь так, чтобы не довести до ядерной войны, но хватило для приготовления интересующих Пекин «блюд».

Российская агрессия несколько отодвинула в тень опасное «соревнование» США и Китая, о котором хорошо написано в уже упоминавшейся «в пульсах» книге Грэхама Аллисона «Обречены воевать», но оно никуда не делось, а только обострилось. В этом смысле для Китая, как представляется, «спецоперация» Кремля только на руку: Москва попадает в зависимость от Пекина на фоне санкций и изоляции со стороны США и ЕС, продолжая доламывать мировой порядок; одновременно Россия оттягивает на себя силы Запада, сужая его возможности.

Лукашенко, Путина и Си роднит кое-что общее, что вероятно объясняет специфику их тесных личных связей. Это вера в свое мессианство, плюс — каждый из этой троицы решил править вечно. 

Еще в 2018 году Си Цзиньпин пошел на отмену ограничения срока пребывания главы страны у власти и уже в этом 2023 году переизбрался на третий срок. Ранее председатель КНР имел право занимать свой пост только два срока — тоже самое было в Беларуси и в России. Правило двух сроков избрания на пост председателя Китая было введено еще в 1980-х, чтобы не допустить повторения ситуации с долгим правлением Мао Цзэдуна, который находился у власти до своей смерти. По длительности Лукашенко уже обошел Мао, правившего 27 лет. 

Кроме этого, товарищ Си вписал себя в конституцию наряду с именами Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина положением о «руководящих идеях Си Цзиньпина в условиях социализма с китайской спецификой». Такие вещи выдают претензии действующего китайского лидера на особое место в истории и, конечно, дают повод для тревог за мир и будущее с учетом веса Китая и того, какую цену за место в истории готовы платить Путин и Лукашенко. Как теперь доподлинно известно, любую.

Фото: РИА Новости