По такому юбилейному случаю в Минске собрался на заседание Высший госсовет с участием президента РФ Владимира Путина, чей приезд для властей в Беларуси всегда событие, похожее на госэкзамен. При этом такое заседание проводится ежегодно и традиционно примерно в это время попеременно в столицах наших стран. 

Повестка дня текущего заседания до последнего не афишировалась, что тоже традиция, но просачивалась. 

Самые интенсивные двусторонние отношения Беларуси, а важнее партнера у нашей страны объективно пока нет (и не предвидится), развиваются почти в режиме секретности, в котором, правда, ничего в итоге не остается тайной. 

Процесс согласования и установки интеграционных обновлений осуществляется за закрытыми дверями, поэтому есть сложности определить точный процент прогресса. 

Вместе с тем есть красноречивые приметы, выдающие общее состояние дел. По ним обычно несложно понять, когда Александр Григорьевич отлынивает от интеграции или даже сдает назад, а когда не обманывает российских надежд. 

Сейчас, похоже, что не обманывает. 

При этом складывается ощущение, что на этом историческом этапе начальника Беларуси со стороны России как будто не торопят. 

Москва внимательна к его просьбам и идет навстречу пожеланиям. И экономическим, и военным – разместили ядерное оружие и позволяют им риторически размахивать, а еще и взяли под ядерный “зонтик”.

Особых примет интеграционного бойкота со стороны Минска в наличии нет. 

Иначе не объяснить, почему где-то под российской лавкой ржавеет топор мясной и молочной войны. 

Роспотребнадзор то ли отвел глаза в сторону, то ли набрал в рот байкальской воды, но уже и близко не обнаруживает нарушений в беларусском экспорте с той частотой и в тех масштабах, как бывало раньше. Фамилия главного санитарного врача России больше не на слуху в Беларуси.

И даже на российских федеральных каналах про Александра Григорьевича теперь говорят либо хорошо, либо никак (где-то как про покойного Сталина примерно). За критику в его адрес нынче в РФ можно и присесть.

Словом, времена такие, что Россию, похоже, все устраивает и Александр Лукашенко тоже.

Куда сложнее прояснить настроение самого Александра Григорьевича – то ли это, о чем он мечтал, когда четверть века назад в Георгиевском зале Кремля ставил подпись под договором о создании Союзного государства. 

Для него самого вроде как ничего не изменилось – где был, там и остался, но вот, например, с точки зрения западного сообщества – поменялось даже очень многое. 

Тогда в зарубежных глазах он был сувереном и это как-то совсем нигде и никем не оспаривалось, а сейчас – все и везде (кроме дружественной дальней дуги и СНГ) открыто и безапелляционно твердят, что он российская марионетка.

Хотя кое-что изменилось и для него самого, не считая лояльного отношения российских СМИ. 

Как-то утром два месяца назад Александр Григорьевич приехал в Кремль. На нем была полуспортивная куртка и такая же полуспортивная обувь. Если что – это не анекдот в продолжение прошлого протокольного “пульса”. Это быль, которая, возможно, проливает немного света на положение начальника Беларуси в российском царстве.

Андрей Колесников из “Коммерсанта”, который составляет летопись про Путина, гадал о причинах, почему же Лукашенко в таком виде приехал в Кремль на главное награждение в своей жизни (орден Андрея Первозванного): “Опасался по дороге запачкать новый костюм? Хотел дать понять, а то и убедить окружающих, и в том числе самого себя, что это — его второй дом, а если надо, то и первый, и что теперь — вот так, да? Что-то иное?”. 

Лукашенко переоделся в костюм прямо в Кремле. “И надо понимать, что сейчас в мире два человека, которые могут себе это позволить”, – иронично заметит на этот счет Колесников, но факт остается фактом.

Впрочем, своя гардеробная в Кремле – слабое утешение для того, кто 25 лет назад мог мечтать стать там единоличным хозяином. 

Дело в том, что договор о Союзном государстве был вершиной целого пакета интеграционных документов конца 1990-х. Им предусматривалось создание прототипа единого государства с характерными атрибутами государственности (флаг, герб, гимн), конституцией, наднациональными органами, единой валютой, регуляторами (эмиссионный центр, например) и так далее. Не исключалась даже возможность единого членства в международных организациях, кроме ООН.    

Ставя подпись под таким документом и всеми этими ограничителями суверенитета Беларуси, Лукашенко сокращал свою власть – собственноручно отдавал любимую, которую не отдают. С чего вдруг?

Очень правдоподобно, принимая во внимание его аппетиты к власти, особенно ярко проявленные в 2020-м, что тогда – в 1999-м это действительно был трюк, чтобы оседлать двуглавого орла, подвинув дряхлеющего Ельцина. 

Однако Борис Николаевич вольно-невольно испортил сборку этого пасьянса, внезапно отказавшись от власти в пользу Владимира Путина. С его появлением энтузиазм к политической интеграции с Россией в Минске бесследно исчез и по сей день не показывается.

Любопытно в этой истории теперь вот что: когда Ельцин вдруг ошарашил жителей Земли новогодним объявлением «я ухожу в отставку», а это случилось в полночь через 23 дня после подписания Союзного договора, ему было 68 лет.

В такой поворот в то время верилось с трудом, но Ельцин смог удивить и даже обнадежить своим поступком. Момент-то был во всех смыслах исторический, ведь наступали сразу и новый год (2000-й), и новый век (21-й), и новое тысячелетие (3-е).

Александру Лукашенко в этот исторический момент было всего 45. В этом году ему исполнилось 70, и он в отличие от коллеги точно пока не собирается уходить. 

Правда, Александр Григорьевич в свои 70 в гораздо лучшей физической кондиции, чем Борис Николаевич в свои тогдашние 68, но “злые языки” все чаще и все азартнее гадают на его медицинских картах. Кажется, что не без оснований, но пока и без перспектив.

Что еще можно сказать про союз из того, что точно не будет сказано официальными властями с обеих сторон в дни заседания Высшего госсовета и 25-летнего юбилея договора о создании Союзного государства? 

Наверное то, что этот союз никому из других стран не интересен, а это, между прочим, один из ключевых критериев (не)успешности любого объединения. 

Договор, отмечающий четверть века, формально открыт к присоединению новых участников, но очереди к юбиляру не было и нет. 

Пока интерес проявляла лишь непризнанная в свете Абхазия (может кто-то еще ей подобный), но она и ей подобные не в счет из-за своего международного статуса. 

Даже страны СНГ, которые ближе всего к союзу Беларуси и России и зависимы от последней, энтузиазма по его поводу никогда не демонстрировали. 

Они вполне обходятся двусторонними форматами и другими интеграционными объединениями вокруг РФ, не имеющими политической составляющей. Путь, на который Беларуси следовало бы обратить внимание вместо напрасной рекламы своего.

Про дальнее зарубежье и его интерес к этому союзу – и вовсе говорить нечего. 

Всем в этом мире уже в принципе очевидно, что функция этого Союзного государства – постепенное поглощение Беларуси Россией. Такая мягкая интеграционная версия. Жесткая – происходит в Украине.