Эта статья о том, как наш политический язык способствует персонификации власти. Мы поговорим об использовании и происхождении слова “власть”. Анализ в этой статье опирается на результаты исследования русскоязычного политического дискурса в современной Беларуси. Его цель – понять, как современный язык для описания политической действительности влияет на наши представления о политике.

Поскольку использование русского языка в стране значительно шире, чем использование беларусского, фокус исследования был на русскоязычном политическом дискурсе. Но и в беларусском есть схожая проблема с использованием слова “ўлада”.

Что мы делаем с “властью” и что это слово делает с нами

В июне 2020-го, глава ЦИК Лидия Ермошина заявила следующее: “[…] Группа Тихановского стремились расшатать ситуацию, использовала сбор подписей, направив ее на смену власти.” Это высказывание превратилось в вирусный мем со следующей формулировкой: “Оппозиция хотела захватить власть путем выборов”.

Несмотря на иронию, мем наглядно иллюстрирует особое отношение к власти со стороны тех, кто де-факто контролирует страну и политическую жизнь в ней. Согласно этому представлению, выборы не являются путем к получению власти, особенно если эту власть пытается получить оппозиция.

Ситуация усугубляется, когда слово “власть” становится одушевленным, что позволяет использовать его для обозначения некой сущности, которая управляет страной. Например, как в высказывании Качановой на разговоре со студентами в ноябре 2020-го: “[…] И как бы вам нравилась, или не нравилась власть, она сегодня власть”.

В данном случае происходит метонимическая подмена – слово “власть” используется для обозначения тех, кто управляет страной. Такое использование ведет к персонификации власти в повседневном общении, позволяя отождествлять власть с конкретным человеком или группой людей. А также – объединяются в одно целое полномочия по управлению, аппарат управления и те, кто находится в этом аппарате. Схожую проблему увидели и исследователи, проанализировав речи Путина за последние 20 лет. Результаты показали, что он в своих высказываниях делегирует функции от “государства” к “власти” – некой сущности, которая отвечает за администрирование страной.

Откуда корни растут – происхождение слова “власть”

Слово “власть” родственно словам “волость” и  “волочить”, а также – “властитель” и “володарь”. Здесь мы находим смысловые отсылки к процессу перетаскивания ладей с товарами во времена Древней Руси: и к территориальным единицам, и к тем, кто это контролирует. 

То есть сам язык предоставляет возможность мыслить о “власти” одновременно как о сущности, которая правит, как о процессе правления и как о территории, на которой это правление осуществляется. Получается, что возможность отождествления власти с личностью, которая стоит во главе чего-либо, отчасти заложена в самом языке описания политической действительности.

В персонификации “власти” участвует каждый

Данные, собранные для исследования беларусского политического дискурса, указывают на то, что совершенно разные категории беларусов используют слово “власть” в одушевленной форме для обозначения некой правящей сущности. Это делают чиновники, члены оппозиции, провластные и независимые эксперты, прорежимные и независимые журналисты, граждане в целом.

Сбор данных проходил в два этапа. Первый – включал в себя полевое этнографическое исследование и медиамониторинг в период между маем 2020-го и февралем 2022-го (проведение референдума). Это позволило выделить набор ключевых слов, которые беларусы использовали для обсуждения политических событий в повседневных разговорах, комментариях в соцсетях и публикациях в СМИ.

Второй этап включал в себя анализ частоты использования этих ключевых слов в публичном политическом дискурсе. Для этого исследователи выделили набор наиболее значимых политических тем.

Исследователи проанализировали примерно 1500 публикаций на Onliner.by, Sputnik.by и Facebook, которые касались ключевых событий в Беларуси с мая 2020-го по февраль 2022-го. Для анализа были выделены следующие ключевые слова: “власть”, “власти”, “суверенитет”, “государство”, “страна”, “народ”, “люди”, “Запад”. А среди поисковых запросов по главным событиям (темам) были: Сергей Тихановский, Роман Бондаренко, Виктор Бабарико, Светлана Тихановская, референдум о Конституции, Мария Колесникова, закрытие TUT.by.

Исследование является частью проекта PIRPD. Подробнее с методологией исследования можно ознакомиться здесь: аналитическая записка, процедура сбора данных, список аналитических категорий.

Собранные данные показывают важные тренды в том, как мы говорим о политике. Например, график ниже сравнивает, как используется слово “власть” в одушевленной и неодушевленной формах в текстах статей на провластном (и снова это слово) ресурсе Sputnik Belarus и относительно нейтральном Onliner.by. Вне зависимости от источника, как минимум в половине всех случаев “власть” имела одушевленную форму для обозначения правящей сущности.

Следующий же график демонстрирует, как слово “власть” было использовано в цитатах – в прямых высказываниях из проанализированных статей. Примерно две трети из этих цитат содержат одушевленную форму слова “власть”, что также указывает на персонификацию последней.

Наконец, таблица ниже указывает, что и  “официальные”, и “неофициальные” политические акторы – грубо говоря, и чиновники, и члены оппозиции – в своих высказываниях чаще используют одушевленную форму “власти”. При этом, однако, оппозиционные деятели персонифицируют власть значительно чаще, чем чиновники: 71,4% против 55,8% в публикациях Sputnik.by и 86,7% против 56,8% в публикациях Onliner.by.

Когда мы используем такие формулировки, как “представитель власти”, “власть хочет”, “власть знает”, мы воспроизводим определенный способ мышления о политике, где личность, властные полномочия, и процесс политического управления сливаются воедино. То, как мы говорим о политике, имеет значение. Продолжая использовать слово “власть” в одушевленной форме и противопоставлять себя “власти” как одушевленной сущности, мы сами загоняем себя в ловушку слов.

Чтобы выбраться из нее, необходимо изменить привычный способ говорить о политическом. Для начала, можно сделать над собой усилие и перестать одушевлять неодушевленное – перестать персонифицировать власть в языке.