На сегодняшний выпуск планировалась другая статья — первая часть итогов уходящего года, декабрь обязывает.

Но в воскресенье появилась информация, мимо которой оказалось невозможно пройти. Это субботний хапун, который беларусские силовики устроили в Полоцке среди знакомых Сергея Еремеева. Еремеев ­­– беларус, которого арестовали за подрыв двух составов в Российской Федерации (в самом длинном тоннеле Байкало-амурской магистрали и на его обводных путях). Как выяснилось, в 2020 году он участвовал в стачке на мозырском «Нафтане».

Обращает на себя внимание не столько то, что беларус взорвал российские поезда, чтобы помешать перевозке военных грузов, хотя и это важно (тем более, что в украинских медиа этой информации почему-то пока не наблюдается). Больше впечатляет скорость и качество реакции беларусских силовиков: 7 декабря ФСБ РБ арестовывает беларуса Еремеева и уже послезавтра КГБ РБ приходит с обысками и задерживает два десятка знакомых (и мало знакомых) с ним человек.

Оперативно и масштабно, без оперативно-розыскных прелюдий, мелкой сеткой. И это симптоматично: на любой повод, который можно интерпретировать как даже потенциальную угрозу или несогласие с властями, первой реакцией будут хапуны. Или массовые обыски, или массовые аресты, или массовые увольнения.

Интересно, среагировал ли бы так беларусский КГБ, если бы Сергей Еремеев не был беларусом, а просто жил раньше в Беларуси? Или был бы беларусом, но не участововал в нафтановской стачке? Впрочем, это не принципиально.

Принципиально то, как и в какую сторону развиваются хапуны как практики реактивных массовых акций репрессивного характера (задержаний / обысков / арестов). Истользование этих практик действительно эволюционирует и вот каким образом.

В 2020 году, как и практически всегда ранее, хапуны были преимущественно уличными мероприятиями. В  2021 году хапуны уступили место персонализированным арестам и репрессиям против структур гражданского общества. В первом картале 2022 года прошли последние уличные хапуны, в дальнейшем массовые задержания-аресты перешли в квартирный либо корпоративный (по месту работы) форматы.

Отметим, что в 2022 году к «анти-протестной» направленности массовых репрессий добавилось анти-антивоенный или проукраинский вектор. Последний, к слову, осенью прошлого года спровоцировал серию массовых задержаний в южных регонах Беларуси.

Той же осенью наметился тренд на массовые задержания беларусов по месту работы. Тогда массово задерживались инкассаторы «Белгазпромбанка» и «Инкассервиса», работники компании «Белагро», сотрудники организаций НАН Беларуси и проч.

Очередная полна хапунов накрыла Беларусь весной 2023 года после взрыва самолета на аэродроме в Мачулищах. Тогда были и территориально обусловленные задержания, и корпоративные (реконструкторов, психологов и т.д.)

После мачулищанского всплеска волна хапунов схлынула. По собранной нами информации, в течение весны-лета 2023 года при небольшой недельной вариабельности в среднем было чуть больше одного хапуна в неделю — за 24 недели 29 акций.

А вот осенью ситуация изменилась кардинально — количество хапунов увеличилось практически в три раза — 39 акций за 14 недель (при всей условности понятия «хапун» и ограниченности информации, попадающей в медиа, условия сбора и анализа информации не изменилось). Главными объектами массовых репрессий стали: а) среди предприятий — «Нафтан», б) среди регионов абсолютным — Гродненская область, на ее долю выпало больше половины всех хапунов осени (в самой области по количеству хапунов лидирует Лида).

Что интересно: статистика именно по тем задержаниям, которые доходят до судов, существенных отличий от весенне-летнего периода не показывает. Да, в ноябре подскочили значения по количеству осужденных в Беларуси по политическим мотивам (101 после 45 в октябре и 54 в сентябре), но тот рост не идет ни в какое сравнение с осенней активизацией хапунов. Получается, что людей хватают дома или на работе, отвозят в «опорняк» или на обыск, прессуют и забирают технику и…

И отпускают.

Пока.

Наблюдая всю эту динамику, напрашивается вывод, что в практике массовых акций репрессивного характера все большее значение приобретает демонстративная, устрашающая составляющая. Условно говоря, главным становится не «наказание», а «запугивание», такой своеобразный контрреволюционный террор. Косвенно это подтвержается, как нам представляется, тенденцией к росту количества различных мероприятий типа выездных судов или взятия под арест перед лицом специально собранной для этого общественности.

И еще пара мыслей напоследок. Контрреволюционный террор действительно стал превентивным, проактивным, системным — репрессивная машина отлажена. И второй момент: хапуны — это тихий террор, о котором знает только продемократический пузырь. А общество его скорее всего не видит. Потому что хапунами хвалятся только губазиковские телеграм-каналы, по телевизору про это не рассказывают.

Фото: AFP / Sergei Gapon